О «клятвах» и «клятвоотступничестве» в Св. Писании и Св. Предании

Допустимо ли христианам давать клятву Гиппократа?

Игумен Мелхиседек (Артюхин), настоятель Московского подворья Свято-Введенской Оптиной пустыни

При обсуждении содержания Клятвы врача России возникает для православного человека несколько принципиальных вопросов. Прежде всего должен ли этот «перечень профессиональных обязательств» называться «клятвой»? Почему бы не воспользоваться другими словами, например, «обещание», «присяга» и т.п.? Может и должен ли человек вообще клясться?
Непосредственный ответ на этот вопрос мы находим в Евангелии от Матфея:
«Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои. А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. ? 5,33-37).                                                                                               
В признанных Церковью толкованиях на Новый Завет мы находим суждение, что древняя церковь понимала эти слова Христа «в смысле абсолютного воздержания от всякой клятвы». Святитель Григорий Богослов пишет: «И давать клятву и требовать оной значит оскорблять правду». Что стоит за этой весьма жесткой позицией? Как можно объяснить принципиальное неприятие совершения клятвы? В чем заключена его неправомерность? Или каков сущностный или содержательный смысл евангельского запрета клятв? Какие ответы можно найти в христианском нравственном богословии?
Обратимся к Священному Писанию Ветхого Завета. Ветхозаветные тексты повествуют о том, что Сам Господь неоднократно клялся и Аврааму, и Давиду.
«И сказал: Мною клянусь, говорит Господь, что, так как ты сделал сие дело, и не пожалел сына твоего, единственного твоего, [для Меня,] то Я благословляя благословлю тебя и умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря; и овладеет семя твое городами врагов своих» (Быт. 22, 16-17).
«Мужи братия! да будет позволено с дерзновением сказать вам о праотие Давиде, что он и умер и погребен, и гроб его у нас до сего дня. Будучи же пророком и зная, что Бог с клятвою обещал ему от плода чресл его воздвигнуть Христа во плоти и посадить на престоле его...» (Деян. 2, 29-30).
В своем толковании клятв Господа Святитель Григорий утверждает, что не только клятва, но любое слово Божие уже есть клятва: «Как скоро Бог говорит что-нибудь, это уже есть клятва Божия». Почему? Потому что в самом естестве Божием заключена Истина и Правда. Но заключена ли истина в греховном естестве человеческом? Ведь греховность человека - это состояние несовершенства, состояние заблуждения, его способность на ошибочность действия, его способность лгать и творить неправду. В устах человеческих клятва не может быть совершенной и истинной, не может не быть не искаженной по сути. Вся глубина неизбежной ложности человеческой клятвы, обусловленной слабостью падшей природы, драматично раскрывается в клятвах ап. Петра: «И он опять отрекся с клятвою, что не знает Сего Человека. Немного спустя подошли стоявшие там и сказали Петру: точно и ты из них, ибо и речь твоя обличает тебя. Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека» (Мф. 26, 72-74).
Вся глубина опасности, скрытой в человеческих клятвах, раскрывается и в клятве Ирода: «Посему он с клятвою обещал ей дать, чего она ни попросит. Она же, по наущению матери своей, сказала: дай мне здесь на блюде голову Иоанна Крестителя. И опечалился царь, но, ради клятвы и возлежащих с ним, повелел дать ей» (Мф. 14, 7-9). Итак, клятва человеческая не истинна по определению. Блаженный Августин полагает, что «Господь не хотел, чтобы мы, произнося клятвы, отступали от истины». Человеческая клятва не полна, ибо человеку не ведом промысел Божий. Клясться - это «не соблюсти для себя Бога».
«Поэтому или вовсе не клянись, или клянись как можно реже», - призывает св. Григорий Богослов. Примечательно, что слова Святителя содержат в себе указание на допустимость клятвы в некоторых жизненных обстоятельствах и, следовательно, на относительность запрета.
Действительно, можно ли окончательно исключить клятвы из практики человеческих взаимоотношений? Можно, но при определенных условиях. По св. Григорию Богослову основное условие -«добрые нравы». «Благонравным менее нужды в клятве; что говорю менее? Им вовсе не нужна клятва. За них порукою добрые нравы». Как правило, клятвой заверяют людей, не вполне доверяющих чему-то, прибегая к некоему высшему авторитету. Но разве может быть недоверие среди подлинных христиан? Вера в Господа является высшей порукой доверия между ними и доверия к ним. Но, к сожалению, человеческое общество вообще, а современное особенно, далеко от идеала совершенной христианской общины. Поэтому мы не только видим распространенность клятв в несовершенных христианских сообществах, но и вынуждены принимать их при определенных обстоятельствах. Безусловно, очень важно досконально проанализировать слова Господа о том, какие именно клятвы совершенно недопустимы и как именно следует заверять друг друга при возникающей необходимости и практической потребности в этом.
Во-первых, Господь запрещает ложные клятвы, которые были запрещены и ветхозаветным законом. В Ветхом Завете запрещается не вообще всякая клятва, а только ложная (Лев. 19, 12). Поэтому смысл слов Спасителя в 33 стихе 5 главы Евангелия от Матфея в Толковой Библии А.П. Лопухина толкуется так: «не клянись ложно, а когда клянешься (не ложно), то исполняй перед Господом клятвы твои». Далее следует ссылка на Златоуста: «Что значит исполняй пред Господом клятвы твои? Это значит: когда клянешься, ты должен говорить истину».
Во-вторых, Господь запрещает клясться небом, землею, Иерусалимом, «головою твоею». В новозаветном смысле недопустима клятва святынями и своей жизнью с требованием наказания себе от Бога за неисполнение клятвы, «потому, что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным». В словах Спасителя запрещена описанная конкретная клятвенная формула, а не клятва вообще. «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5, 37). В толкованиях на Священное Писание признается, что «Спаситель не запрещал клятвы, но ограничил слова клятвенные только ей ей, ни ни, которые по значению равняются всякой клятве. Этого совершенно достаточно для всякой практики». Признание допустимости некоторых клятвенных утверждений (что очень важно) не противоречит Священному Писанию. Мы можем вспомнить здесь о неоднократных клятвах ап. Павла, являющих собой уверения, в которых он призывает имя Божие. В полном соответствии с изложенным, св. Григорий Богослов определяет: «Клятва есть уверение, при посреднике Боге. И соблюдение того, в чем клялся есть верность клятве».
Так же и из Правил Василия Великого вовсе не следует вывода, что «безусловно всякая клятва запрещена». В 64-м Правиле св. Василий предписывает десятилетнюю епитимию для нарушившего клятву. «Если таким образом Василий подвергает наказанию нарушителя клятвы, то это значит, что он признает клятву как нечто само по себе дозволенное» При этом епископ Никодим, толкуя Правила, пишет, что Бог заповедует израильтянам через Моисея: «Клятва да буде Божия между обоими» (Исх. 22, 11).
Составитель Практической симфонии для проповедников Слова Божия, протоиерей Григорий Дьяченко полагает: «Клятва в важных случаях дозволительна и не греховна». При этом он ссылается на ряд мест из Ветхого и Нового Завета, где приведены случаи клят-вообязательств Авраама, раба Авраама, Исава Иакову, Исаака и Ави-мелеха, апостола Павла. Более того, в Евангелии от Матфея, гл. 26, ст. 63-64 прот. Григорий Дьяченко вообще усматривает то, что клятву можно рассматривать как приемлемое действие, утвержденное примером действия и словами Самого Спасителя: «Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мф. 26, 63-64). У евреев существовал древний обычай, по которому судья на суде должен был произнести формулу клятвы, а дававший клятву только отвечал: ты рекл еси.
Новозаветное Откровение: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога» (Ин. 1, 1) - раскрывает глубинный смысл человеческой речи и высочайшую меру ответственности человека за слова, сказанные им, особенно когда они произносятся с целью установления доверия между людьми.
В этом контексте и надлежит понимать известные предписания гражданских законодательств христианских государств о клятве. Уже во времена императора Константина было введено принятие христианской клятвы в торжественных случаях. В последующем законодательстве императора Юстиниана данная традиция была закреплена. Об этом свидетельствует предписание о клятве каждого судьи на Святом Евангелии. Распространяется клятвопринятие на Святом Евангелии и на священнослужителей.
Основываясь на принципе аналогии, правомерно допустить приемлемость для христианского нравственного сознания и профессиональной клятвы врачей как обещание добросовестного служения человеку и обществу во благо. Клятва врача не должна содержать и не содержит перечисленных выше элементов недопустимой клятвенной формулы - осознанной лжи, клятв небом, землею, Иерусалимом, «головою своею». Но напротив, эта клятва должна соответствовать словам Спасителя «да, да и нет, нет». Важно глубже уяснить их смысл: «Пусть ваше утверждение будет да, и ваше нет - нет», т. е. пусть ваши да и нет будут истинными и достойными доверия, а не одновременными да и нет, или сегодня да, а завтра нет».
В то же время, нам необходимо тщательно проанализировать содержание клятвы врачей. Ибо мы не должны забывать подстерегающую нас опасность выхода за пределы христианского нравственного сознания, опасность принятия языческих, по своим принципам, установок и обязательств. На эту опасность указывает 94 Правило VI Вселенского Собора (Трулльского) «Клянущихся клятвами языческими, правило епитимий подвергает: и мы таковым отлучение определяем».
Какие же клятвы являются клятвами языческими? Это, в первую очередь, клятвы языческими богами. Примером языческой клятвы является клятва врача Гиппократа, которая начинается словами: «Клянусь Аполлоном врачом, Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу и письменное обязательство...» Для христианского нравственного сознания допустимо обязательство и клятва только именем Господа нашего Иисуса Христа. Нарушение клятвы именем Бога, произнесенной по какому-либо важному вопросу, «является тем тяжелее и преступнее, чем торжественнее была произнесена данная клятва и чем важнее тот случай, при котором она была дана».
Чем и какими именами клянется человек безусловно важно. Но возможен и вариант тайных языческих клятв, когда имена богов могут не называться открыто. Так, в текстах клятв врача различных медицинских ассоциаций и в современных законодательствах нигде нет упоминания имен языческих богов. Но разве не могут они быть языческими по сути? Тогда в чем же заключается эта языческая суть? Как можно ее определить в различных современных явлениях, включая право, искусство, светскую мораль? Чтобы ответить на поставленный вопрос нам надо хотя бы в самом общем плане ответить, что такое современное язычество или неоязычество? Сам термин «язычество» вовсе не является однозначным, он употребляется во многих смыслах. Им обозначаются различные нетеистические верования, объединяемые по признаку их противоположности теизму; им обозначается и политеизм; в иудаизме это слово употребляется в националистическом смысле, ибо все другие народы кроме евреев -языки - (gojm - др.-евр.) язычники; а для древних греков язычником был варвар, существующий вне ценностей и норм античной культуры. Для христианина всех времен в словах «язычник»и «язычество» заключен один общезначимый смысл - способность к действию наперекор Богу и во зло человеку, что именуется в Писании как «тайна беззакония в действии» (2 Фес. 2, 7). Таким образом, к языческим клятвам мы должны отнести все обещания причинения зла, смерти, вреда человеку и человеческому обществу. Более того, языческой может считаться любая клятва, исполнение которой не ведет к осуществлению добра и добродетели. «Не клянитесь именем Моим во лжи, и не бесчести имени Бога твоего. Я Господь [Бог ваш]» (Лев. 19, 12). К клятвам во зло - языческим по сути - относятся все ложные клятвы. Допуская клятву именем Бога, Священное Писание как Ветхого, так и Нового Завета воспрещает ложную клятву и строго ее осуждает. Ложная клятва - это разновидность клятвопреступления. 25 Апостольское Правило гласит о том, что если епископ или пресвитер, или дьякон (...) в клятвопреступлении обличен, «да будет извержен от священного чина». Духовные лица служат Богу правды, достойно ли пребывать им в неправде? «Преступление это строго наказывается и в отношении мирян».
Св. Василий Великий обращал внимание на «образ клятвы, и слова, и расположение», с которыми она принимается «и тонкие в словах прибавления» для учета наличия или отсутствия в ней языческого содержания. Св. Василий Великий выделяет три основополагающих положения при оценке клятвы: во-первых, было ли при клятве призываемо имя Божие, во-вторых, в каких словах она выражеь и, в-третьих, каково душевное состояние принимающего клятву.
Данные критерии Св. Василия Великого и по сей день помогают нам при оценке и выборе того или иного отношения к различным документам, претендующим на статус присяги или клятвы. Эти критерии и должны стать для нас основанием нашего суждения о клятве российского врача. В силу того, что клятва врача - светский документ, она не содержит упоминания имени Божия. В силу этого он не является клятвой в религиозном смысле. Несмотря на это, принятие ее налагает на врача-специалиста нравственную ответственное перед больными, коллегами и обществом, которые в полном прав подвергнуть клятвоотступника социальным порицаниям различного рода, вплоть до лишения права на продолжение профессиональной! деятельности.
«Слова» клятвы не должны содержать лжи, но обязаны максимально соответствовать не только интересам человека, но и его сущностному природному устроению и предназначению. В этом плане в клятве врача должны содержаться признание высочайшей ценности жизни и отказ от произвольного манипулирования жизнью человека другим человеком (от абортов и эвтаназии). Под «душевным состоянием» человека, в данном случае молодого врача, принимающего профессиональную клятву, мы вправе понимать сегодня его осознанное и целенаправленное, непрестанное стремление к помощи, милосердию, заботе и добру.
Социальное признание таких устремлений в форме этических документов медицинских ассоциаций и законодательных актов - несомненное благо для человека и общества. Соблюдение всех вышеперечисленных критериев, почерпнутых в Священном Предании Церкви, и приложение моральных требований к каждому слову клятвы врача, не только обеспечит содержательную ее нравственную доброкачественность, но и укрепит пошатнувшийся ныне уровень доверия к представителям врачебной профессии в нашем обществе.