Аналитические материалы

О некоторых особенностях отношения к плодоизгнанию в нравственном богословии Православия.Продолжение

Особое почитание Богородицы в Православии проявляет себя в величаниях церковных песнопений, в наименованиях явленных икон Божией Матери. П. Флоренский дает одно из самых полных их перечислений: «Истинная Животодательница», «Нечаянная радость», «Умиление», «Отрада или Утешение», «Сладкое Лобзание», «Ра-дость всех радостей», «Утоли мои печали», «Всех скорбящих ра-дость», «В скорбях и печалях утешение», «Заступница усердная», «Взыскание погибших», «Умягчение злых сердец», «Избавление от бед страждущих», «Милостивая Целительница», «Путеводительни ца», «Истинный живоносный Источник».  
Каждое название иконы Богоматери - это буква в алфавите православной нравственности, первой заповедью которой является «заповедь любви». Не случайно поэтому, что нравственность в Православии - в первую очередь, нравственность «сердца» («блюдение сердца» и «сведение ума в сердце»). Для нее характерно длительное, устойчивое поведение, определяемое не столько советами, расчетами, планами и доводами, сколько естественными склонностями души - стыдом, жалостью, совестью, любовью, благоговением. Поэтому свое отрицательное отношение к практике искусственного прерывания беременности Православие основывает на следующих нравственных и духовных принципах:
1) священном характере человеческой жизни, который должен быть признан и сохранен от зачатия до могилы, и даже за нею;
2) освящающей любви Бога как первоистока и основы каждого человеческого отношения;
3) на призыве к святости и к обожению: участию в божественной жизни, которая одна придает предельную, подлинную значимость человеческому существованию и служит воистину его пре-дельным завершением.
При выявлении своеобразия подхода к проблеме недопустимости искусственного прерывания беременности в православном богословии и католической теологии, нельзя не обратить внимание на одно общее основание - на принцип святости человеческой жизни. «В Евангелии святость, освящение представляются везде как свойство христианства во всех его проявлениях: «да святится имя Твое» (Мф. 6, 9), «Отче Святый... освяти их истиною Твоею» (Ин. 17, 11, 17)».
Не будет преувеличением предположение, что каждое новое рождение жизни можно рассматривать как свидетельство силы Божией, не оставляющей мира. «Бог Дух Святый - жизнеподатель», «Господь животворящий» (Символ веры). Максим Исповедник писал: «Если желаешь найти путь, ведущий к жизни, то ищи его в том Пути, который говорит: «Я есмь Путь, и Истина и Жизнь» (Ин. 14, 6)». «Ибо жизнь - реальность, установленная не слепой стихией, смысл ее в той великой цели, которая извечно предопределена Богом». Христианство - это религия, дающая человеку возможность соединения с Источником жизни и спасающая жизнь. В христианстве, указующем Путь Жизни, жизнь понимается не как временное индивидуальное состояние, а явление вечное.
Такой контекст понимания человеческой жизни фиксируется в языке понятием «личность».
В католической антропологии личность определяется так: «...Никак нельзя согласиться называть человека особью вида Homo sapiens.» Слово «личность» обозначает, что он содержит в себе нечто большее, некую особую полноту и совершенство существования, и чтобы подчеркнуть это, необходимо употребить слово «личность»(Папа Иоанн Павел II)».
Для раскрытия содержания слова «личность» в рамках католической христианской биоэтики уставным становится понятие «субстанциальный образ человека». Это понятие призвано противостоять разнообразным попыткам подхода к человеку с меркой «из чего он состоит», чтобы решить вопрос «как он функционирует?».
Р. Лов подчеркивает, что «субстанциональный взгляд на человека не снимает со счета, что человек есть также естественно-биологическая, общественная, экономическая сущность. Он отрицает только, что с помощью этого конгломерата человек становится понятным». Субстанциальное понимание человека предполагает, что человеку свойственна свобода действия, способность к познанию и отношение к трансценденции. Что такое «трансцендентное отноше ние»? «Прежде всего не надо понимать трансцендентное отношение только как отношение к христианскому Богу-Творцу, но и как признание измерения, которое не является имманентным, внутричеловеческим, внутримировым»
Для православной антропологии, пожалуй, наоборот, именно отношение к христианскому Богу-Творцу, является основным ключом к пониманию человека и тайны его личности. Догмат о Богочеловечестве Христа является той единственной исходной «вершиной», с которой только и возможно «увидеть», или точнее, «умозреть» сущность человеческой личности. Это «умозрение» таково: «Личность есть несводимость человека к природе. Именно несводимость, а не «нечто несводимое» или «нечто такое, что заставляет человека бытьк своей природе несводимым», потому что не может быть здесь речи о чем-то отличном, об «иной природе», но только о ком-то, кто от личен от собственной своей природы, о ком-то, кто содержа в себе свою природу, природу и превосходит». Это превосходство заключает в себе возможность для человека быть причастным Высшему Бытию — Богу. В этой возможности быть «причастником божественного естества» (2 Пет. 1, 4) и заключается Тайна человеческого существа. Эту мысль В.И. Несмелов выражает так: «По самой при роде своей личности человек необходимо изображает собою безусловную сущность и в то же время действительно существует, как простая вещь физического мира».
«Между человеком и Богом возможен не только «нравственный союз», но и реальное соединение». Реализованное в Боговоплощении, оно создает и гарантирует «тайну Личности».
Все попытки определить человека, упускающие из виду «тайну Личности», и сводящие все только к природным характеристикам, «неизбежно носят сегрегационный характер». «Если всерьез принять европейское определение человека как «разумного существа» -то для психически больных людей не окажется места в жизни». Отказ от «тайны Личности» т. е. богообразия человека, равносилен «отказу человеку в праве считаться человеком». «Даже если личность еще не вступила в обладание всей полнотой своей природы или утратила это обладание - сама личность есть». Поэтому человеческое существо пусть в форме эмбриона, или плода, или даже зиготы, далекой от полноты человеческой природы, есть божественный дар и благословение Бога, и уже есть личность, уничтожение которой есть убийство человека или человекоборчество в действии.
Ни для кого не секрет, что представители всех христианских ве роисповеданий, еще в условиях идеологической изоляции СССР, вели активную работу в международных профессиональных медицинских организациях и объединениях, отстаивая право врачей не принимать участие в этих человекоборческих и человеконенавистнических действиях. Их усилиями в 1983 году Всемирная Медицинская Ассоциация принимает специальную декларацию о медицинских абортах, в которой, в частности, говорится:
«1. Основополагающий моральный принцип врача - уважение к человеческой жизни с момента ее зачатия.
2. Обстоятельства, противополагающие интересы потенциаль ной матери интересам ее неродившегося ребенка, ставят врача перед необходимостью выбора: сохранить беременность или преднамеренно ее прервать.
3. Неоднозначность выбора определяется разными религиозными и нравственными позициями, причем любое из решений требует
уважения.
4. Определение отношения к этому вопросу и правил его решения в данном государстве или общине, лежит вне компетенции медицины; врачи должны лишь обеспечить защиту своим пациентам и отстоять собственные права в обществе.
5. В тех странах, где медицинские аборты разрешены законом, компетентные специалисты могут делать их на легальном основании.
6. Если личные убеждения не позволяют врачу рекомендовать или сделать медицинский аборт, он должен перепоручить пациентку
компетентному коллеге.
7. Исполнение положений настоящей Декларации Генеральной Ассамблеи Всемирной Медицинской Ассоциации не является обяза тельным для тех ассоциаций-членов, которые не присоединятся к ней».
Православная медицинская общественность в России сегодня особенно обращает внимание законодательной власти на принципы, признанные международным врачебным сообществом. Наличие разных религиозных и нравственных позиций требует уважения к ним. Наличие неменяющегося многовекового единогласия в отрицательном подходе к проблеме абортов со стороны всех существующих вероисповеданий со всем многообразием аргументации и со всей ее рациональной строгостью требует к себе особого внимания сторонников другой позиции. Православная общественность не перестает надеять ся, что врачи России найдут в себе силы выйти, наконец, из блокады аморального утилитаризма. Многие люди в нашей стране верят, что ученые России поймут, наконец, почему гуманные «благие намерения» богоборческой и «свободной» науки оборачиваются такими вопиющими свидетельствами бесчеловечности, которая с катастрофической скоростью пожирает человеческую жизнь (аборты и демографический кризис, косметика на основе абортусов и фетальная терапия, здоровье и экология и т. д. и т. п.). Ведь согласно догмату Боговоплощения или соединения природ, «богоборчество» неиз ежно оборачивается человекоборчеством. Остановить разрушительные процессы возможно при условии возвращения к основополагающим христианским принципам понимания самих себя, окружающего мира и сущности жизни. Отказ же от них равносилен отказу от жизни.