Аналитические материалы
27.06.2008
О некоторых особенностях отношения к плодоизгнанию в нравственном богословии Православия
"Максим Исповедник различает пять видов любви: «ради Бога», любовь «по причине естества, как родители любят чад», «ради тщеславия», «из-за сребролюбия», «вследствие сластолюбия». Из этих видов любви на второе место Максим Исповедник помещает любовь «по причине естества». Аборт - это нарушение заповеди любви, причем в самой ее человечески-глубинной, «естественной» сути - через убийство матери своего дитя."
И. В. Силуянова, доктор философских наук, профессор
Догматические расхождения между православием и католицизмом, которые породили и продолжают порождать целую сеть социальных, политических и т. п. нестроений и раздоров, существуют уже более десяти веков. Однако XX век выявил вопрос, в ответе на который между православными и католиками практически нет жестких разногласий. Речь идет об отрицательном отношении к плодоизгнанию. Известно что, искусственные аборты в минувшем веке получили угрожающее распространение. Современные госу дарства выделяют колоссальные финансовые средства для искусственного прерывания беременности. Производство абортов охраняется национальными законодательствами.
В Священном Писании, детально регламентирующем поведение человека, нет даже упоминания о подобном виде человеческой деятельности. Именно поэтому отрицательное отношение христанства к плодоизгнанию требует специального богословского обосно вания не столько для христиан, сердце и совесть для которых в данном вопросе ведущий богослов, сколько для сторонников и служителей гедонистической и утилитарной культуры, о возможности обращения которых к Истине уповает христианский мир.
Современное христианское отношение к абортам формируется в четких рациональных богословских границах. «Религиозное сознание непосредственно указывает человеку только на действительную цель его существования в мире, а человек невольно подменяет эту действительную цель такими целями жизни, которые являются желательными для него по условиям его существования в мире». Хри стианские богословы вступают в дискуссию по проблеме абортов с представителями других позиций не на уровне «расчета» «благ» и «польз», соответствия или не соответствия поступка чьим-либо «планам», а на уровне того, к чему приводит человека этот «расчет» или «план» в контексте «действительной цели его существования в мире». Выход на уровень основополагающих богословских и рели гиозно-философских антропологических принципов и решение частных вопросов исключительно в их границах - особенность христианских исследований любой задачи, в том числе и проблемы этической недопустимости абортов.
Нельзя не обратить внимание на существование в православии и в католицизме определенных особенностей нравственного богословия, которые не могут не сказываться на истолковании обсуждаемой проблемы. Одна из особенностей связана с выбором определяющих оснований, служащих фундаментом для рассмотрения этических проблем прерывания беременности. В официальном документе Католической Церкви «Хартия работников здравоохранения», при нятом в 1994 году, основополагающий принцип неприятия абортов определяется как «прямое нарушение основополагающего права человеческого существа на жизнь».
В ряде специальных исследований данной проблемы католическими теологами определяющими основаниями оказываются следующие принципы:
1) святость человеческой жизни;
2) неприкосновенность человеческой жизни;
3) заповедь «не убий».
Святость человеческой жизни непосредственно связывается с принципиальным отличием человека от других созданий и состоит в том, что он был создан по образу и подобию Божию.
Присутствие образа и подобия Божия в человеке является основанием неприкосновенности жизни человека. Доктор богословия Г. Кашак основывается при этом на следующих библейских словах, обращенных к Ною: «Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя, взыщу также душу человека от руки че ловека... ибо человек создан по образу Божию» (Быт. 9, 5-6).
Относительно заповеди «не убий» для католической церкви характерно утверждение ее абсолютного значения, особенно когда речь идет о невинной душе. «Нет исключений для этой заповеди! Это «абсолютный» завет в том смысле, что никакая власть не имеет права им пренебрегать. Эта заповедь актуальна для всех времен и для всех жизненных ситуаций».
Выбор перечисленных принципов в качестве исходных для рассмотрения проблемы абортов свидетельствует о доминанте в католической теологии «юридического» отношения к Богу. В рамках юридического отношения Бог осознается прежде всего в том числе и как судья человеку, нарушившему заповеди, но не как источник челове ческих стремлений к божественному совершенству.
Православная же традиция свидетельствует, что Воля Божия не столько в том, чтобы судить человека по предписанным инструкциям, а в том, «чтобы человек был совершенен». «Человеку нужно не прощение вины, не договор с Богом, который давал бы надежду на подобное прощение, а... преображение собственной природы по образу Бога, достижение совершенства» (Бердяев Н. Опыт философского оправдания христианства. Несмелов В.И. Наука о человеке. Казань, 1994. С. 35). «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48). Одно из проявлений со вершенства Отца Небесного в «неизследной бездне» Его милосердия, в Его человеколюбии.
Нельзя не согласиться с католиками, что оценка аборта как нарушения ветхозаветной заповеди «не убий» - одно из оснований его христианского осуждения. Но для православной традиции характерно внимание к еще одному основанию. Св. Иоанн Златоуст пишет, что плодоизгнание «нечто хуже убийства», так как здесь не умерщв ляется рожденное, но самому рождению полагается препятствие».
Что может быть «хуже убийства»? Очевидно то, что приводит к убийству, что является его основанием. Это - нарушение «первой и наибольшей заповеди» - заповеди Любви. Максим Исповедник различает пять видов любви: «ради Бога», любовь «по причине естества, как родители любят чад», «ради тщеславия», «из-за сребролюбия», «вследствие сластолюбия». Из этих видов любви на второе ме сто Максим Исповедник помещает любовь «по причине естества». Аборт - это нарушение заповеди любви, причем в самой ее человечески-глубинной, «естественной» сути - через убийство матери своего дитя. Даже животный мир, к сравнению с которым так часто прибегает натурализм, не знает аналогов подобного действа, свидетельствуя о его противоестественности.
Аборт - это «препятствие рождению». Но рождение - это «выход из материнской утробы», которая в христианской семантике является не просто анатомическим термином. Смысл этого слова в христианской традиции, как полагает С. Аверинцев, чрезвычайно широк и значим: это и «милосердие», и «милость», и «жалость», и «сострадание», и «всепрощающая любовь». С. Аверинцев считает, что символика «чревной» и «теплой» материнской любви особенно характерна для греко-славянского православия в отличии от смыс лов этого понятия в античности, и сохраняется «в образе девственного материнства Богородицы».
Продолжение следует.
В Священном Писании, детально регламентирующем поведение человека, нет даже упоминания о подобном виде человеческой деятельности. Именно поэтому отрицательное отношение христанства к плодоизгнанию требует специального богословского обосно вания не столько для христиан, сердце и совесть для которых в данном вопросе ведущий богослов, сколько для сторонников и служителей гедонистической и утилитарной культуры, о возможности обращения которых к Истине уповает христианский мир.
Современное христианское отношение к абортам формируется в четких рациональных богословских границах. «Религиозное сознание непосредственно указывает человеку только на действительную цель его существования в мире, а человек невольно подменяет эту действительную цель такими целями жизни, которые являются желательными для него по условиям его существования в мире». Хри стианские богословы вступают в дискуссию по проблеме абортов с представителями других позиций не на уровне «расчета» «благ» и «польз», соответствия или не соответствия поступка чьим-либо «планам», а на уровне того, к чему приводит человека этот «расчет» или «план» в контексте «действительной цели его существования в мире». Выход на уровень основополагающих богословских и рели гиозно-философских антропологических принципов и решение частных вопросов исключительно в их границах - особенность христианских исследований любой задачи, в том числе и проблемы этической недопустимости абортов.
Нельзя не обратить внимание на существование в православии и в католицизме определенных особенностей нравственного богословия, которые не могут не сказываться на истолковании обсуждаемой проблемы. Одна из особенностей связана с выбором определяющих оснований, служащих фундаментом для рассмотрения этических проблем прерывания беременности. В официальном документе Католической Церкви «Хартия работников здравоохранения», при нятом в 1994 году, основополагающий принцип неприятия абортов определяется как «прямое нарушение основополагающего права человеческого существа на жизнь».
В ряде специальных исследований данной проблемы католическими теологами определяющими основаниями оказываются следующие принципы:
1) святость человеческой жизни;
2) неприкосновенность человеческой жизни;
3) заповедь «не убий».
Святость человеческой жизни непосредственно связывается с принципиальным отличием человека от других созданий и состоит в том, что он был создан по образу и подобию Божию.
Присутствие образа и подобия Божия в человеке является основанием неприкосновенности жизни человека. Доктор богословия Г. Кашак основывается при этом на следующих библейских словах, обращенных к Ною: «Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя, взыщу также душу человека от руки че ловека... ибо человек создан по образу Божию» (Быт. 9, 5-6).
Относительно заповеди «не убий» для католической церкви характерно утверждение ее абсолютного значения, особенно когда речь идет о невинной душе. «Нет исключений для этой заповеди! Это «абсолютный» завет в том смысле, что никакая власть не имеет права им пренебрегать. Эта заповедь актуальна для всех времен и для всех жизненных ситуаций».
Выбор перечисленных принципов в качестве исходных для рассмотрения проблемы абортов свидетельствует о доминанте в католической теологии «юридического» отношения к Богу. В рамках юридического отношения Бог осознается прежде всего в том числе и как судья человеку, нарушившему заповеди, но не как источник челове ческих стремлений к божественному совершенству.
Православная же традиция свидетельствует, что Воля Божия не столько в том, чтобы судить человека по предписанным инструкциям, а в том, «чтобы человек был совершенен». «Человеку нужно не прощение вины, не договор с Богом, который давал бы надежду на подобное прощение, а... преображение собственной природы по образу Бога, достижение совершенства» (Бердяев Н. Опыт философского оправдания христианства. Несмелов В.И. Наука о человеке. Казань, 1994. С. 35). «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48). Одно из проявлений со вершенства Отца Небесного в «неизследной бездне» Его милосердия, в Его человеколюбии.
Нельзя не согласиться с католиками, что оценка аборта как нарушения ветхозаветной заповеди «не убий» - одно из оснований его христианского осуждения. Но для православной традиции характерно внимание к еще одному основанию. Св. Иоанн Златоуст пишет, что плодоизгнание «нечто хуже убийства», так как здесь не умерщв ляется рожденное, но самому рождению полагается препятствие».
Что может быть «хуже убийства»? Очевидно то, что приводит к убийству, что является его основанием. Это - нарушение «первой и наибольшей заповеди» - заповеди Любви. Максим Исповедник различает пять видов любви: «ради Бога», любовь «по причине естества, как родители любят чад», «ради тщеславия», «из-за сребролюбия», «вследствие сластолюбия». Из этих видов любви на второе ме сто Максим Исповедник помещает любовь «по причине естества». Аборт - это нарушение заповеди любви, причем в самой ее человечески-глубинной, «естественной» сути - через убийство матери своего дитя. Даже животный мир, к сравнению с которым так часто прибегает натурализм, не знает аналогов подобного действа, свидетельствуя о его противоестественности.
Аборт - это «препятствие рождению». Но рождение - это «выход из материнской утробы», которая в христианской семантике является не просто анатомическим термином. Смысл этого слова в христианской традиции, как полагает С. Аверинцев, чрезвычайно широк и значим: это и «милосердие», и «милость», и «жалость», и «сострадание», и «всепрощающая любовь». С. Аверинцев считает, что символика «чревной» и «теплой» материнской любви особенно характерна для греко-славянского православия в отличии от смыс лов этого понятия в античности, и сохраняется «в образе девственного материнства Богородицы».
Продолжение следует.